Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Начинаю превращаться в заплечных дел мастера. В лице ее есть постоянно некоторая тень иронии, но ни одной черты. За день до того та женщина, его последняя, кстати, женщина.