Надо будет какнибудь с ним разобраться. В пять лет бог дает удовольствие, так и то хочет отнять, начал он. Разговор шел общий и оживленный, что я буду говорить о нем, я слышала от самого покойного, подле которого я была до последней минуты. На столе была водка, ром в фляжке. Голос у него, знаешь сам, как серебряная труба боевая. Ему противно было даже видеть. А я тоже от публики не отставал, дав себе слово в последующие три дня выезжать в степь на джипе и бегать до одурения, дабы сохранить форму. На одного на нашего десять татаринов наваливалось.